Помните псковских Бонни и Клайд? Когда весь ноябрь мы говорили о бунте влюбленных подростков. «Бах» — и из охотничьего ружья они палят по ментовскому уазику. И фотографируются в Инстаграм в укороченных брюках, поло и вансах без носков. Тогда, в Пскове, я впервые понял, что мы их себе даже не представляем. Переписывался вконтакте с их одноклассниками и стеснялся своих 315 друзей. «Журналист? Не, да пошел ты на хер, журналист, вы все одинаковые».

Вчера я не пошел в толпу. Запуганный маем двенадцатого, не кричал «Путин, уходи». И почувствовал себя старым. «Ренат, черт побери, ведь им всем в два раза меньше». И как у Кати и Дениса из поселка Струги Красные, у них простой лозунг: «Вы достали нас лечить».

Мальчик, который вчера с ноги заехал в башню омоновцу — он не помнит болотного дела. Он не уважает, но и не боится ментов. И он, как псковские дети, будет стрелять по ним из ружья, если они выставят на него дула.

Это поколение, у которого нет лидеров, но у которого и страхов тоже нет. И, кажется, за блогера и ловца покемонов Соколовского они вышли едва ли не больше, чем за антикоррупционное расследование ФБК. Помните, когда Медиазона вела трансляцию приговора тому самому Соколовскому — вторым ресурсом, который устроил прямой эфир с суда, был сайт Пикабу. И у него было едва ли не в разы больше просмотров.

«Вы нас даже не представляете» — это не только посыл для власти. Их даже не представляем мы, наш уютный лагерь с белыми ленточками на лацканах и бокалом шабли на Патриках за обсуждением фильма о Саше Соколовом.

А им одинаково не важны Навальный и Путин, их в равной степени раздражают телеканал Дождь и Дмитрий Киселев — потому что все это глубоко не про них. Потому что мы придумали себе какую-то другую реальность и другую страну, в которой для них нет места. В которой на столах Старой Площади лежат доклады, в которых «протестный потенциал подростковой улицы стремится к нулю».

Вчерашняя речь томского школьника больше и важнее любой политической колонки. И бог с ним, что там пятиклассник, стесняясь и путяась, говорит об уголовном кодексе и Конституции. «Я учусь в школе и меня удвиляет, почему школа такая политизированная — если нарисовал не ту картинку про власть, то тебе двойку поставят». Для них вся страна — один коллективный учитель рисования.

Они вышли на первый в своей жизни митинг в день, когда 17 лет назад Владимир Путин выиграл президентские выборы и скорее всего еще не смогут голосовать на следующих. И да, им нечего ответить брянской учительнице на вопрос «А что, вам при ком-то другом лучше жилось?». Нет, не жилось. Просто в их голове нет царя. Нет и страха. Как сказал шестнадцатилетний парень, забравшийся вчера на столб: «Мне не было страшно — чего мне бояться в собственной стране? Вот заберут меня — и что напишут? Что я на столб залез? Это же законом не запрещено».

А в ответ снова эти привычные «за участие в митинге им сулили денежное вознаграждение». Нет, Дмитрий Сергеевич, на улицу их вывели не обещания тысячи рублей — у них эта тысяча есть. Как и чистые New Balance. На улицу их вывели директор брянской школы Кира Грибановская с ее уроками политинформации, классный руководитель из Жигулевска, меряющая патриотизм поломоечными тряпками, и журналист «Новой газеты» Галина Мурсалиева с ее «наших детей убивают». Но если хотите, то ок, давайте так. Привет, я твой куратор. Задание первое. Выходи на митинг.