Из разведдонесений 18-й армии Вермахта о Ленинграде:
“2 октября 1941 г.: ...Настроение широких слоев, населения можно определить как подавленное. Поскольку население по-прежнему находится под сильным воздействием пропаганды, оно боится немцев и участвует в обороне города...
Коммунистическое руководство вместе с многочисленной коммунистической молодежью фанатично настроено защищать город. Господствует сильное озлобление в связи с тем, что евреям отдается предпочтение при эвакуации... Из 600 тыс. евреев, которые жили в городе до начала войны, большая часть бежала при особом содействии через свои ведомства. В то время как остальному населению было позволено брать с собой не более 50 кг багажа, подавляющему большинству евреев разрешалось вывозить всё их имущество. Руководство эвакуационными поездами осуществлялось большей частью евреями.
6 октября: ...Большое озлобление вызвала насильственная мобилизация рабочих. Часто рабочих за незначительные поступки осуждают к длительным срокам заключения, а затем в виде помилования направляют на фронт. Еврейский вопрос среди населения обсуждается всё более активно, при этом НКВД более не принимает мер в отношении антисемитских проявлений, направленных против коммунизма и еврейства.
17 ноября: …Длинные очереди за продуктами являются очагом всевозможных слухов. Недовольство советской властью проявляется здесь открыто. Особое раздражение вызывает то, что евреи и руководящие партийные чиновники в неограниченном размере обеспечены продовольствием. Сообщают, что смертность среди гражданского населения очень большая”.

Спецсообщение УНКВД Ленинграда № 10068 от 13 декабря 1941 года:
“Возрастает процент отрицательных сообщений... Характерные выдержки из писем приводим:
«Вы всё врете: и ты, и радио, и газеты. Мы перестали верить всему, верим только тому, что вокруг нас делается... В общем, воюйте, защищайте евреев, а ваши семьи будут здесь подыхать»”.

Сводка о событиях в СССР № 154 начальника полиции безопасности и СД от 12 января 1942 г., Берлин:
“Есть свидетельства того, что в последнее время в Ленинграде значительно увеличилось число случаев голодной смерти… Среди гражданского населения, которое в своем большинстве страдает от приступов голода, сразу бросаются в глаза евреи, благодаря тому, что они лучше одеты и выглядят более здоровыми. Персонал продовольственных магазинов – почти исключительно евреи. Они сумели почти повсюду вытеснить русских с этих самых "теплых" сейчас мест”.

Сводка СД о событиях в СССР № 170, 18 февраля 1942 г., Берлин:
“...В Декабре 1941 г. Советы начали осуществлять эвакуацию гражданского населения через замерзшее Ладожское озеро... Из-за нехватки бензина и постоянных артобстрелов дороги... эвакуация вскоре была сильно ограничена. Однако с аэродрома Ржевка непрерывно проводится эвакуация самолетами главным образом евреев, высококвалифицированных рабочих и функционеров советской власти...
...Под давлением всё более невыносимого положения заметно вырос антисемитизм. Имеются сообщения, что дело доходило до эксцессов. Так, в течение декабря многие еврейки, которым отдавалось предпочтение при покупке продуктов, подвергались побоям со стороны напрасно стоявших в очереди людей. Евреев, у которых были найдены запасы продовольствия, также били соседи по дому. Милиция не в состоянии что-либо предпринять против проявлений ненависти, так как население в большинстве случаев встает на сторону нападавших. Евреям со злорадством говорят об их судьбе в случае прихода немцев...”

И напоследок свидетельства представителя “богоизбранного народа”.
Из письма военврача В.З. Т-берга (1903 г.р., б/п, уроженца г. Одессы), посланного из блокадного Ленинграда 43-го г. эвакуированным родственникам в Алма-Ату:
“Прибавилась еще забота по ремонту квартиры. К 15-20 марта квартира будет как в мирное время.
На днях вышлю еще деньги. Мне легче посылать пока что продуктовые посылки. Узнай, принимают их или нет. От нас пока их посылать нельзя. Возможно, когда наладят прямое сообщение с Москвой, то разрешат посылать посылки...
Вся беда, что в городе нет породистых собак. Придется потерпеть. Может быть, у вас будет щенок боксера, других не надо, то везите...
Бываю у Лоры – единственная близкая семья. Они хорошо живут, и я им помогаю, как могу...
Нашел Левина. Он начальник госпиталя где-то в тылу. Антоша Слонимский поет в оперетте...
Если бы ты была здесь, мне легче было бы тебе помогать, особенно продуктами, так как мы не съедаем всего, что получаем…”