Музейное здание — не просто «внешний футляр учреждения», это его лицо, которое отражает индивидуальные особенности, отличает от многих других подобных учреждений; с него начинается контакт посетителя с музеем, оно само по себе является важнейшим экспонатом, особенно в таком музее, как Политехнический.
Центральный фасад Политехнического музея с южным и северным крыльями. Чертеж И.А.Монигетти.
Архив Политехнического музея
Здание Политехнического принадлежит к числу заметных построек в самом центре Москвы, является памятником архитектуры, упоминается во многих архитектурных словарях, справочниках, монографиях, в том числе в связи с именами зодчих, которые принимали участие в его проектировании или строительстве.
Еще до открытия Политехнической выставки Комитет ИОЛЕАиЭ (Императорское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии) рассматривал некоторые варианты размещения будущего музея: на месте дома бывшего Горного управления на Воздвиженке, на университетском дворе напротив Манежа, на Театральной площади.
Решение вопроса ускорилось, когда он был передан на обсуждение в Московскую Думу. По мнению думской комиссии, «местность, предназначаемая для такого учреждения, как музей, должна соответствовать двум условиям: во-первых, она не должна быть удалена от центра города для удобства посещения его публикой, и во-вторых, она должна быть достаточно обширна для возможности расширения музея в будущем…». В качестве такой местности предлагалась Лубянская площадь, «имеющая значительное протяжение и близкая к центральным частям города».
8 февраля 1872 года было принято решение о безвозмездной уступке на Лубянской площади территории, необходимой для постройки здания. Также решено было ассигновать из государственного казначейства от 400 до 500 тыс. рублей для будущего музея.
Первоначально привлекательной казалась мысль о монументальном, многоэтажном здании, которое могло бы постоянно расти и увеличиваться, а по архитектуре и стилю служило бы украшением столицы, памятником веку. Затем, основываясь на предложении президента ИОЛЕАиЭ профессора А.П.Богданова, решено было разделить музейный фонд на две части, причем для естественно-исторической его части устроить павильоны в первом Александровском саду. Комитету по устройству музею удалось получить территорию в Александровских садах в свое распоряжение, были составлены проекты зданий для зоологического, сельскохозяйственного и других «естественных» отделов музея, но нехватка средств не позволила осуществить эти планы. В 1897 году музей возвратил территорию в Александровском саду Дворцовому ведомству.
10 июня 1874 года Московская городская дума передала Комитету 2504 квадратных сажени земли вдоль каменной стены Китай-города, между Лубянской площадью и Ильинскими воротами. Таким образом решился вопрос относительно места для будущего здания музея.
Архитектору Н.А.Шохину, члену Комитета по устройству музея, поручили на основе требований руководителей отделов составить план будущего здания с залами для коллекций, аудиториями, лабораториями, торговыми помещениями в нижнем и подвальном этажах. Кроме того, Комитет обратился к иностранным архитекторам с просьбой изложить свои соображения и составить эскизные проекты музея. Предложения были отправлены: Э.Трелу, директору архитектурной специальной школы в Париже, строителю павильонов Парижской всемирной выставки 1867 года, и архитектору Г.Ферстлю, строителю художественно-промышленного музея в Вене.
Для рассмотрения и сравнительного обсуждения представленных Комитету эскизных проектов составили Комиссию экспертов из известных архитекторов: И.С.Каминского, П.П.Зыкова, В.Н.Карнеева, П.С.Кампиони, В.И.Соколова, А.Е.Вебера, А.Л.Обера, С.В.Дмитриева, А.П.Попова.
В декабре 1874 года Комиссия окончательно рассмотрела подготовленный Н.А.Шохиным план здания на Лубянской площади, внеся в него некоторые поправки и дополнения. Комиссия предложила обратиться к представителям Московского и С.-Петербургского архитектурных обществ, к членам комиссии, а также ко всем желающим архитекторам с предложением до 15 февраля 1875 года составить проект фасада к выработанному Шохиным плану здания. Такое решение было характерным для архитектурного мышления того времени: и декоративный слой должен был накладываться на коробку, придавая постройке тот или иной стиль.
В январе — феврале 1875 года состоялись два заседания Комиссии экспертов, на которых обсуждались конкурсные проекты музейных фасадов под девизами: «Глобус», «Якорь», «С маху», «Не богато ли?». Наиболее удовлетворительным, хотя и с замечаниями, Комиссия посчитала эскиз с девизом «Не богато ли?». При вскрытии конверта выяснилось имя автора — петербургского архитектора И.С.Китнера. Комитет музея решил заключить с ним соглашение, причем просил его внести необходимые изменения и разработать детальные чертежи.
На заседании Комитета музея 11 марта 1875 года чертежи и эскизы проектов здания были представлены его почетному председателю, великому князю Константину Николаевичу. Одобрив в целом художественные достоинства проекта И.С.Китнера, великий князь выразил сожаление, что лучшим был избран проект во французском стиле. По мнению высочайшего покровителя, более соответствующим для такого здания, особенно расположенного в Москве, был бы фасад, выполненный в русском стиле. Секретарь Комитета Н.К. Зенгер возразил, что Политехнический музей — музей особого профиля, посвященный современным знаниям, поэтому Комитет не ставил архитекторам условием составление проектов в том или ином историческом направлении. На что было сказано: если бы такая задача ставилась, можно было бы ожидать более удачных проектов. Константин Николаевич указал также и на архитектора И.А. Монигетти, как на хорошо знакомого с русским стилем и могущего принять на себя исполнение такого заказа.
Чтобы выполнить высочайшие пожелания, Комитет вновь обратился к четырем архитекторам — Китнеру, Чичагову, Кампиони и Монигетти — с просьбой составить проект в русском стиле, в срок до 10 апреля 1875 года за месяц (!). Одобрен был проект Монигетти. Ему поручили исполнение детальных чертежей и шаблонов как для фасада, так и для внутренней отделки. Одновременно были одобрены планы постройки, выполненные Н.А.Шохиным, а расположение главного входа и лестницы — по проекту А.С.Каминского. Уже 9 мая 1875 года приступили к возведению здания на Лубянской площади.
Закладка фундамента Политехнического музея. 1875
Возникшая на самом последнем этапе проведения конкурса фигура А.И.Монигетти только на первый взгляд кажется случайной: Ипполит Антонович служил в строительной части Дворцового управления, получал жалованье от придворного ведомства, строил для членов царской семьи. Для великого князя Александра Александровича — будущего императора Александра III — построил по собственному проекту загородный дом, выполнял отделку салонов и кают двух больших императорских яхт, занимался реконструкцией Аничкова дворца в Петербурге под императорские квартиры. В награду за составление проекта нового царского имения «Ливадия» в Крыму Монигетти был назначен главным придворным архитектором. Таким образом, Ипполит Антонович был не просто хорошо знаком с «русским стилем», но и с царствующим домом.
И.А.Монигетти. Литография конца XIX века.
Архив Политехнического музея
Организаторам музея имя И.А.Монигетти тоже было известно, ведь он являлся автором самого заметного и необычного павильона — Морского отдела — на Политехнической выставке. «По отзывам современников, домá, созданные Монигетти, привлекали роскошью внутренней отделки, изяществом фасадов и удобством внутреннего расположения». Когда в середине XIX века в русской архитектуре господствовала эклектика, Ипполит Антонович в духе времени часто в своих работах прибегал к смешению стилей. Позже усилилась борьба за самобытность в архитектуре, многие считали необходимым развивать национальные традиции в зодчестве, таким образом сформировалось новое стилевое направление.
Из архитекторов, которые принимали участие в проектировании Политехнического музея, приверженцами «русского стиля» были Л.В.Даль и А.М.Горностаев. И.А.Монигетти тоже в своих поздних работах широко использовал мотивы древнерусской архитектуры. Так, например, павильон «Русская изба» на Всемирной выставке 1873 года в Вене был создан по его проекту. К 1875 году состояние здоровья архитектора не позволяло ему активно заниматься привычной работой, но он все-таки взялся за проектирование фасада Политехнического музея. Можно предположить, что он не мог отказать великому князю Константину Николаевичу в личной просьбе. В архиве музея сохранилось письмо Монигетти от 28 марта 1875 года, в котором он выражает свое согласие заняться составлением проекта: «Будучи предварительно призван Его Высочеством Великим Князем Константином Николаевичем, который меня уже предупредил о высылке мне планов для составления проекта музея прикладных знаний, я уже впредь приготовился им заняться…»
Полноправным соавтором И.А.Монигетти должен быть назван Н.А.Шохин, который не только доработал фасады, выполнил поэтажные планы центральной части, но при возведении, например, ее крыши применил строительные новшества: особую конструкцию «на деревянных кустах», изобретение которой, по-видимому, принадлежит самому архитектору.
Шохин, скорее всего, был и автором проекта фасада правого (южного) крыла, а проектировка поэтажных планов этого корпуса принадлежит архитектору А.Е.Веберу. Левое крыло проектировал гражданский инженер князь Г.И.Макаев.
Из-за проблем, прежде всего, с финансированием, строительство проходило в три очереди. Объемно-пространственная структура здания формировалась более тридцати лет.
Центральный корпус музея. Фотография конца XIX века.
Архив Политехнического музея
В 1877 году был выстроен центральный корпус, через десять лет приступили к строительству южного крыла, а спустя тридцать три года после начала стройки — завершены работы по возведению правого крыла.
Южный фасад музея. Вид с Ильинской площади. Литография начала ХХ века.
Архив Политехнического музея
В результате, при сохранившемся общекомпозиционном решении здания, принятом в первоначальном проекте И.А.Монигетти, в процессе стройки возникали стилистические изменения в исполнении его составных частей. Правая часть здания, выстроенная в тех же, казалось бы, традициях «русского стиля», приобретает новые черты — композиционные элементы фасада «растянуты», сокращены декоративные элементы, смещен уровень этажей. Левая часть — яркий образец стиля модерн в его национальном исполнении. Асимметричное построение композиции боковых фасадов подчеркивает доминирующее значение центрального корпуса, а трехчастный северный фасад с выступающим аттиком выявляет главенствующее по отношению к окружающей застройке положение Политехнического и достойно замыкает Лубянскую площадь с юга.
9 сентября (22 сентября по новому стилю) 1904 года в газете промелькнуло короткое сообщение о том, что «…состоялась закладка левого крыла здания Политехнического музея, воздвигаемого инженером Г.И.Макаевым…» с Большой аудиторией. Кроме помещений Большой на третьем этаже располагались еще две изолированные аудитории на 200 человек, так называемые, «Малые аудитории», а также химическая и физическая лаборатории. На последнем этаже помещалась метеорологическая станция. В стеклянном фонаре на крыше была помещена физиологическая теплица. Все это — «для устройства лекций образовательного порядка». Строительство растянулось до 1908 года. По мнению Г.Е.Медведевой, другие здания, в которых бы сохранилась «подлинная лаборатория с обстановочным комплексом в полном сборе <имеется в виду лаборатория при химической аудитории XIX века, где готовились демонстрационные реактивы и приборы>, — нам не известны»
Двухсветная аудитория, оборудованная системой вентиляции, перекрытая плоским потолком без единой промежуточной опоры, со световым фонарем в центре сооружалась по проекту и под наблюдением инженера А.А.Семенова, и сразу же творение удостоилось похвал. Хотя основной инженерно-архитектурный план, задуманный автором проекта, остался до наших дней прежним, начиная с 1948 года интерьеры Большой аудитории постоянно менялись. Прежде здесь вместо нынешних кресел стояли березовые скамейки, на сцене, позади трибуны лектора, находилась стеклянная камера (вытяжной шкаф) для химических опытов, а над ней таблица с изображением Периодической системы элементов Менделеева. В центре потолка имелось застекленное пространство размером 8Ч4 метра, через которое падал дневной свет. Общая площадь Аудитории равнялась 122,8 квадратным саженям, в ней было 842 нумерованных и 60 ненумерованных места. Стоимость полного оборудования составила 50000 рублей. Первая лекция была проведена 11 октября 1907 г. Обществом Народных университетов.
Слушатели сразу оценили безукоризненную акустику, расчеты которой провел А.А.Семенов. Профессор Д.Н.Анучин отмечал в отчете за 1910 год, что «новая Большая аудитория Политехнического музея является лучшей аудиторией в Москве». Комитет Политехнического музея постановил в честь авторов проекта поместить в аудитории мемориальную доску с надписью: «Аудитория сооружена в 1907–1908 годах по проекту и под наблюдением инженера Анатолия Александровича Семенова, при ближайшем сотрудничестве архитектора И.П.Машкова, 3.И.Иванова и инженера путей сообщения Н.А.Алексеева». За свои труды по устройству Большой аудитории Политехнического музея он был награжден чином Действительного Статского Советника. Возглавлял Семенов и специально созданную Комиссию Политехнического музея, следившую за строительством левого крыла.
Увы, ни эта мемориальная доска, ни память о Действительном статском советнике Семенове не сохранились. А между тем вклад этого военного инженера в создание Политехнического музея и в целом, как увидим в дальнейшем, музейного дела в Москве — огромен.
Имена архитекторов принято указывать в путеводителях и специальной литературе, а об инженерах, создававших наравне с ними памятники архитектуры, вспоминают не всегда. Алексей Семенов (1841–1917) родился в Вятской губернии, сначала учился в Константиновском военном училище, затем окончил по первому разряду курс в Николаевской инженерной академии, а позже работал в инженерном управлении Московского военного округа. В течение первых семи лет удостоился трех наград: ордена святого Станислава 3-й и 2-й степеней и ордена святой Анны 3-й степени. Летом 1871 года вышел в отставку и принял участие в организации Севастопольского отдела Политехнической выставки. Воспоминания о Крымской войне 1853–1856 годов тогда были свежи, и возникла идея «представить по возможности полную картину славной обороны Севастополя, как в боевом, так и в военно-санитарном отношении, и тем самым распространить в народе верное понимание той памятной эпохи». Павильон Севастопольского отдела не уступал Морскому и располагался в Кремле на площади перед Николаевским дворцом. Еще в декабре 1871 года главный устроитель отдела Н.И.Чепелевский выдвинул идею создать для собранных к Севастопольскому отделу материалов постоянное хранилище — Русский национальный музей: «Этот храм, воздвигнутый во славу вековой жизни русского народа, — писал он в докладе, представленном цесаревичу, — должен собрать воедино со всех концов земли русской заветные святыни народа, памятники и документы всего русского государства, изобразить в образах и картинах имена великих подвижников и деятелей и замечательнейшие события». И уже 9 февраля 1872 года император повелел строить таковой в Москве, ставший Историческим музеем. Архитектор В.О.Шервуд, по проекту которого возводилось здание, взял А.А.Семенова в соавторы «по технической части». Шервуд полагал, что «приходит момент ясного народного сознания, и от этого момента зависит вся наша будущность. Народу нужен ясно воплощенный образ его собственного чувства, нужен идеал, к которому стремиться». Этой исторической потребности должно было отвечать и здание Исторического музея. «Необходимо строить в России по-русски!»
А.А.Семенов активно участвовал в этой стройке. Более поздние его работы: храм во имя святителя Тихона Задонского в Сокольничьей роще (1875, воссоздание; первоначальный несохранившийся проект П.П.Зыкова); Петровско-Александровский пансион-приют дворянства (с 1945 года — НИИ нейрохирургии им. Н.Н.Бурденко); жилой дом (там же) для врачей и воспитателей с лазаретом; главный корпус (там же) с храмом во имя святителя Николая Чудотворца (все эти постройки начала 1900-х годов) и многие другие.
Кроме блока помещений, относящихся к Большой аудитории (вход, вестибюль, лестницы, «раздевальни»), вся остальная площадь крыла была занята торговыми помещениями. По поперечной оси, соединяющей Большой Лубянский и Китайский проезды был устроен двухсветный пассаж, то есть, на него выходили витрины и окна первого и антресольного этажей. Из пассажа был свободный выход на оба проезда. Впрочем, по условиям застройки во всем комплексе здания подвальный, первый и антресольный этажи сдавались в аренду под торговые помещения.
Правильнее было сказать, что в предыдущем здании она так отводилась.
